Фетиши и жертвоприношения

Покинув страну Бапенде, я направился на север, через Габон вышел к городу Порто-Ново на берегу Гвинейского залива и отсюда направился к Уйду, печально знаменитый центр торговли рабами во времена ловцов «черных птиц». У меня была особая причина посетить «берег рабов» и особое приглашение.
Причина эта состояла в том, что мне сообщили о воскрешении фантастического «фестиваля сомин», «ежегодного празднества», как его называли в дни работорговли. Это был удивительный танцевальный праздник, сопровождавшийся раньше обильными человеческими жертвоприношениями, когда на рыночной площади Абомеи, столицы Дагомеи, рубили головы сотням людей в дань предкам короля. Позднее людей заменили овцы и быки, но даже и в этом модифицированном варианте подобного кровавого представления нельзя было увидеть нигде в мире.
Специальное приглашение мне прислал принц Ахо, дагомейский номинальный правитель территории, известной под названием кантона Умбегейм. Я писал ему в надежде получить информацию о некоторых обрядах, до сих пор еще существующих в Дагомее. Он ответил, что я могу приехать и увидеть все собственными глазами. В то время я изучал африканские ритуальные обряды и поэтому направился в печально знаменитый центр торговли рабами, от которого пошло название «берег рабов».
Дагомея известна по трем причинам. Исторически она приобрела мрачную известность как центр работорговли в Западной Африке. Здесь также процветало «общество леопардов» — секретная секта зверопоклонников, которым приписывалась способность обращаться в зверей. Отсюда берет свои истоки культ вуду — культ поклонения мертвым.
В Африке, вероятно, нет более живописной страны, чем Дагомея. Хотя Дагомея теперь французский протекторат, она управляется по французским законам прямым наследником одного из древнейших королей Дагомеи.
Легенда гласит, что когда основатель Дагомеи, король Дако был смертельно ранен в битве, он подозвал своего старшего сын передал ему свои амулеты, меч и скипетр и завещал «оставить Дагомею большей, чем ее принял». Это завещание по традиции передавалось от одного короля к другому, и каждый последующий владыка увеличивал страну за счет захвата соседних территорий, свое богатство — за счет торговли рабами; и границы Дагомеи достигли наконец побережья океана.

Девять сменившихся после Дако королей увеличивали власть, силу и богатство этого маленького африканского королевства. И только в конце XIX века французы встревожились и низложили Беганзину — десятого короля. Они основали кантон Умбейгем во главе с «вождем кантона». Наследники Дако довольствовались теперь положением правителей, подконтрольных французским властям.
В Уиде меня ожидал предоставленный в мое распоряжение принцем автомобиль с шофером. Дорога до Абомеи шла по покрытым буйной растительностью холмам, перемежавшимся долинами с хорошо ухоженными полями кукурузы и рощами масличных пальм. Однако за узкой прибрежной зоной простирались мрачные джунгли долины Нигера, куда на протяжении столетий из чужестранцев проникали только работорговцы-арабы да искатели приключений из западных стран. Здесь господствовали самые мрачные из древних культов, таинственные обряды поклонений и фетишей и внушавшие ужас приемы черного колдовства. Колдуны и фяахари процветали здесь как нигде в Африке.
Наконец автомобиль остановился перед домом европейского типа, который был предоставлен в мое распоряжение. В нем были даже такие дары цивилизации, как ванна с душем и большая деревянная кровать с ручной резьбой. При входе в дом нас встретил вырезанный на деревянной панели барельеф леопарда — напоминание о том, что дом принадлежит секретному «союзу леопарда», обрядные церемонии которого относятся к числу самых зловещих в Африке.
Не успел я освоиться с домом, как прибыл посланец, и я отправился с ним во дворец. Мы прошли через несколько залов или внутренних двориков, окруженных глинобитными стенами высотой до двадцати футов. Тронный зал принца почти не отличался от большой прихожей, если не считать того, что к наружной стене примыкала большая веранда. В зале стояли громоздкие резные столы, кресла и статуи. На большой скамье, покрытой леопардовой шкурой, сидел полный, добродушной внешности негр — то был мой любезный хозяин — принц.
Выглядел он весьма живописно. В дни своей молодости, как мне говорили, это был стройный жизнерадостный человек с изысканными манерами, пользовавшийся популярностью в самых избранных кругах Парижа. Свои манеры он сохранил, но приобрел чудовищные размеры. В нем было около пяти с половиной футов роста и вес не менее 250 фунтов. На голове красовалась высокая белая шляпа с золотым шитьем, а на плече, как ружье, он держал скипетр, украшенный мелкой резьбой, видимо гербами его предков, который должен был указывать на высокий ранг его владельца.
При моем появлении принц скатился со скамьи и, переваливаясь с ноги на ногу, поспешил навстречу, приветствуя меня с удивительной сердечностью. Он пригласил меня за стол, но, прежде чем мы приступили к обсуждению цели моего визита, он поманил к себе одну из своих жен, что стояли у двери. Та приблизилась, опустилась на колени, поцеловала по очереди левую, затем правую ногу повелителя и, получив распоряжение, удалилась.
Позднее мне сообщили, что принц Ахо, вступив на пост правителя кантона Умбегейм, имел двадцать жен, но с тех пор он довел их число до шестидесяти.

В Дагомее, когда та была еще под властью своих королей, брака, как оговоренного законом института, не существовало. Во всем королевстве было всего лишь 300 свободных человек, и те принадлежали исключительно к королевскому семейству. Поскольку остальные были рабами, то и они и их жены были собственностью короля. Он мог дарить землю и чужих жен любому приближенному и отбирать их по своему усмотрению.
При французах брачные обычаи Дагомеи несколько изменились. Муж мог теперь купить себе жену со всеми ее детьми, но он не имел никаких законных прав на детей от настоящего или от предыдущих браков. Дети принадлежали только матери. Муж не был обязан оплачивать личные расходы жены или ее налоги, но та зато могла воспитывать детей по своему усмотрению. Получив независимость, женщины обрели достаточно высокий статус. Семейное положение принца Ахо имело некоторые особенности. По династическим соображениям он сохранил права на всех своих детей, но, так же как и его подданные, не был обязан содержать ни их, ни своих жен. Заботу о них приняло на себя французское правительство.
Мы выпили прекрасного французского вина, и я объяснил принцу, что привело меня в его королевство.
— У вас сказочная страна, принц, и мне очень хочется получше ее узнать.
Мои слова явно понравились, он расплылся в улыбке, и его черные глаза заблестели на толстом дружелюбном лице.
— О, мы знамениты многим, — ответил он. — Сегодня вы видите современный город со всеми благами цивилизации. Но за его чертой еще так много осталось от прошлого.
Я вспомнил с содроганием о барельефах на темы «ежегодного праздника», которые увидел на стенах своего дома и во дворце.
— Вас, несомненно, будут интересовать также наши танцы, — сказал он. — Многое в Дагомее будет интересным и необычным для вас, я постараюсь, чтобы вы кое-что увидели и сделали бы великолепные снимки.
Я заметил, что прежде всего мне хотелось бы снять знаменитый «танец леопарда». Принц кивнул.
— У нас есть и другое, — любезно сказал он. — Есть «танец дождя» и «танец грома». У нашего народа есть также могущественные фетиши, вы увидите и их.
Я знал, что в Дагомее процветают культы фетишей. Это слово является производным от португальского слова «feitico», означающего «делать». Оно определяет нечто сделанное руками человека и обладающее большой силой. Поклонение таким предметам встречается не только среди первобытных племен, но и в более сложных обществах, достигших высокого уровня развития культуры.
Считается, что чем большую ценность имеет предмет, из которого сделан фетиш, тем большей силой он обладает. Поэтому для изготовления фетишей лучше всего подходят части человеческого тела. Особенно ценятся, например, глаза белого человека, и, чтобы добыть их, часто разрывают свежие могилы. Чрезвычайно желательными считаются также при изготовлении фетишей куски сердца, желчный пузырь и волосы человека. Верят, что части тела обладают всеми свойствами человека, у которого они взяты, и могут передать его силу новому хозяину.
Принц Ахо сам принадлежал к числу ярых поклонников фетишей и пользовался благодаря этому поддержкой жрецов местных культов. Именно ей он обязан тем, что французское правительство избрало его на роль правителя кантона. Когда его предшественник заболел, принц Ахо всеми средствами пытался добиться расположения французской администрации, но многие старейшины из племенной иерархии опасались его претензий и выступали против его назначения правителем.
Принц Ахо обратился за помощью к жрецам, и вскоре правитель кантона скончался при обстоятельствах столь странных, что причина его смерти официально не была объявлена. Ходили упорные слухи, что «дух леопарда», священный символ династии короля Дако, принял человеческий облик, проник во дворец и сожрал внутренности вождя, пока тот был еще жив. Что бы там ни случилось с внутренними органами короля на самом деле, но на его груди и боках были видны глубокие раны, сходные со следами когтей. Их одних было достаточно, чтобы привести больного короля к смерти.

Старейшины племен обратились к жрецам фетишей, чтобы те назвали кандидатуру наследника, которого можно было бы рекомендовать французам, а жрецы, с которыми еще раньше советовался принц Ахо, обратились к фетишам погибшего короля Дагомеи, и те назвали его преемником принца Ахо.
Французы, знавшие, что близость Ахо к жрецам дает ему дополнительную власть над соплеменниками, согласились с мнением фетишей и назначили Ахо правителем. Они пригласили его в 1931 году на всемирную выставку в Париже. Там он пробыл три года и прославился своими кутежами и успехом у женщин. Он установил тесные связи с высшими чиновниками французской колониальной администрации и возвратился на родину с проектами финансовых и административных реформ. Он осуществил их при поддержке жрецов и племенных вождей, доказав тем самым дальновидность французской колониальной политики.
Я обратил внимание на странные отметины на лице Ахо. На его щеках были видны параллельные шрамы длиной около полудюйма, имевшие явно ритуальное значение. Я спросил у одного из чиновников местной французской администрации, что они означают. Это «знаки агассу», или «когти леопарда», ответил он.
Этот же чиновник рассказал мне странную историю. Двое детей стали жертвой леопарда в деревне неподалеку от Абомея. На их телах остались явные следы его когтей. Жители деревни отказались принять участие в охоте на убийцу, поскольку глава местных знахарей заявил, что леопард тут ни при чем. Убийцей был якобы колдун, принявший облик леопарда. Он напал на детей, чтобы опозорить секту «агассу». На охоту отправился отряд французских полицейских. Они вскоре вернулись с великолепным мертвым зверем и выставили его на всеобщее обозрение в центре деревни. Жрецы, которые предупреждали соплеменников, чтобы те не принимали участия в охоте, дабы не навлечь гнев «людей леопарда», осмотрели добычу и снова заявили, что леопард не виновен в гибели детей. Тогда администатор потребовал, чтобы жрецы представили ему убийц.
На площади собралась почти вся деревня. Подозреваемых поставили на платформу и принудили на виду у всех выпить приготовленное знахарями снадобье. Оно должно было «изобличить» преступника, который, облачившись в шкуру леопарда, убил детей. Те, кому в подобных случаях удается избавиться с помощью рвоты от варева, считаются оправданными, те же, кому это не удается, умирают, доказав тем самым свою виновность.
«Многие из представителей старшего поколения уже проходили подобные испытания, — продолжал свой рассказ француз. — Мы неоднократно видели, как они пытались, засунув пальцы в глотку, вызвать рвоту. У других просто был слабый желудок. На этот раз двоим не удалось избавиться от варева, и они вскоре скончались. Знахари тут же объявили их виновными в убийстве детей».

Трудно определить, насколько в действительности ядовито то питье, которое знахари давали людям. Они сами пьют его вместе с обвиняемыми. Рассказчик был твердо уверен в том, что то был не яд, а просто отвратительное варево. Но если это так, то людей убивает не яд, а или страх оттого, что им не удалось избавиться от выпитой ядовитой жидкости, или же причина смерти — сознание своей вины.
Я попросил у принца Ахо разрешения на встречу с одним из жрецов знаменитого культа вуду. Ужасающие обряды этого мрачного культа были занесены в Америку африканскими рабами из Дагомеи. Много лет этот культ процветает на Гаити, в Британской Вест-Индии и в негритянских общинах США. Это, вероятно, самый опасный из всех известных культов Африки, и его жрецы наводят ужас на негров.
Однажды, когда я делал снимки на площади около дворца, ко мне подошел старик и сообщил, что жаждет быть моим проводником. Я ответил, что когда мне понадобится проводник, то принц мне его предоставит. Но старик энергично тряс головой и не отставал. Наконец из его ужасающей смеси португальского языка с отдельными французскими и английскими словами я понял, что он действует по указаниям принца.
— Ты увидишь монастырь К'по, но не гри-гри, — сказал он, показывая на мою камеру. Я понял, что он может проводить меня к месту собраний «людей леопарда», но только я не должен делать снимков фетишей. Я согласился и усадил его в свой «джип». Старик направил меня на дорогу, идущую из города к холмам, поднимавшимся к востоку от Абомея.
По дороге я пытался получить от старика более подробные сведения о том, что же он хочет мне показать. В том, что я согласился следовать за ним, большой опасности не было, но у меня не было также и уверенности, что принц Ахо действительно одобрил это предприятие, а мне не хотелось портить хорошие отношения с правителем Дагомеи.
Старика звали Нгамбе, и я понял, что он сам является «человеком гри-гри». Он с самого начала сказал, что ожидает вознаграждения за услуги, и я дал ему несколько франков. Когда-то в Дагомее при внутренних расчетах ходили раковины каури, однако уже много лет назад они уступили место более современным видам разменной монеты.
Старик широко улыбнулся и засунул деньги в карман. То был высокий худой человек с тощими руками, ввалившимися щеками, покатым лбом и нависшими надбровными дугами, из-под которых блестели черные глаза.

Трудно определить, насколько в действительности ядовито то питье, которое знахари давали людям. Они сами пьют его вместе с обвиняемыми. Рассказчик был твердо уверен в том, что то был не яд, а просто отвратительное варево. Но если это так, то людей убивает не яд, а или страх оттого, что им не удалось избавиться от выпитой ядовитой жидкости, или же причина смерти — сознание своей вины.
Я попросил у принца Ахо разрешения на встречу с одним из жрецов знаменитого культа вуду. Ужасающие обряды этого мрачного культа были занесены в Америку африканскими рабами из Дагомеи. Много лет этот культ процветает на Гаити, в Британской Вест-Индии и в негритянских общинах США. Это, вероятно, самый опасный из всех известных культов Африки, и его жрецы наводят ужас на негров.
Однажды, когда я делал снимки на площади около дворца, ко мне подошел старик и сообщил, что жаждет быть моим проводником. Я ответил, что когда мне понадобится проводник, то принц мне его предоставит. Но старик энергично тряс головой и не отставал. Наконец из его ужасающей смеси португальского языка с отдельными французскими и английскими словами я понял, что он действует по указаниям принца.
— Ты увидишь монастырь К'по, но не гри-гри, — сказал он, показывая на мою камеру. Я понял, что он может проводить меня к месту собраний «людей леопарда», но только я не должен делать снимков фетишей. Я согласился и усадил его в свой «джип». Старик направил меня на дорогу, идущую из города к холмам, поднимавшимся к востоку от Абомея.
По дороге я пытался получить от старика более подробные сведения о том, что же он хочет мне показать. В том, что я согласился следовать за ним, большой опасности не было, но у меня не было также и уверенности, что принц Ахо действительно одобрил это предприятие, а мне не хотелось портить хорошие отношения с правителем Дагомеи.
Старика звали Нгамбе, и я понял, что он сам является «человеком гри-гри». Он с самого начала сказал, что ожидает вознаграждения за услуги, и я дал ему несколько франков. Когда-то в Дагомее при внутренних расчетах ходили раковины каури, однако уже много лет назад они уступили место более современным видам разменной монеты.
Старик широко улыбнулся и засунул деньги в карман. То был высокий худой человек с тощими руками, ввалившимися щеками, покатым лбом и нависшими надбровными дугами, из-под которых блестели черные глаза.

из интер.